Лучшее из Саки для аудио-книги. Выборочные отрывки читает Джонатан Рис-Майерс. Эфир -- октябрь 2002 года. (*судя по всему, Джонатан читает отрывки из разных новелл Саки, на своё усмотрение
)......................................................................
"Манро Г. Х.
Гектор Хью Манро (Саки) (1870–1916) – английский прозаик, юморист, очеркист, шотландец по происхождению. В англоязычной юмористике более известен под псевдонимом Саки, заимствованном им у Омара Хайяма.
Родился в Бирме. Литературную деятельность начал в 1895 г.
Многие критики называли его «английским О. Генри», с которым его роднят неуемное воображение, непредсказуемая интрига, меткие, отточенные характеристики персонажей. В то же время юмор Манро отличается не свойственными О. Генри язвительностью и желчностью.
Сборники рассказов: «Реджинальд» (1904), «Реджинальд в России» (1910), «Хроники Кловис» (1911), «Звери и суперзвери» (1914); романы «Невыносимый Бэсингтон» (1912), «Когда пришел Уильям» (1913)."
.............................................................
"***
Представьте себе болезненного мальчика, выросшего в чудовищной семье, и который почти не учился, но обладал невероятным любопытством и наблюдательностью.
Он почти самостоятельно выучил русский язык, уехал в Россию изучать здешние нравы, и написал по-русски книгу, которая называлась «Становление российской империи» (1900 году).
В России он находился в качестве корреспондента газеты “Morning Post” и освещал события революции 1905 года.
Его наблюдательность и редкое литературное дарование сделало его репортажи из России незабываемыми.
Он писал, например:
«В этой стране хулиган и задира пользуется огромной свободой, ибо общественное мнение, сколь бы сильно оно ему ни противилось, редко перерастает в общественное противодействие… Чрезвычайные обстоятельства потому и происходят так часто в этой стране, что на них смотрят как на проделки испорченного ребенка"
О ком же идет речь?
А речь идет о Гекторе Монро, писавшего под псевдонимом Саки (‘виночерпий’ на языке фарси). Он не просто читал Омара Хайяма в подлиннике, но и писал пародии на него, обладая непревзойденным чувством юмора. Даже выбор псевдонима говорит о том, что Гектор Монро очень хорошо сознавал сильные стороны своего дарования
(...)Его афоризмы абсолютно точны. Сам Саки вряд ли согласился бы с теми, кто называет его юмор черным.
(...) Язык Саки непревзойден, и его рассказы входят в английскую школьную программу по литературе." (* "Занимательный английский", там есть несколько рассказов в оригинале -- at-english.ru/blog/priznak-genialnosti )
Вот один из рассказиков -- очень весёлый, ироничный!
) Как раз в духе того, что мог бы выбрать для чтения Джонатан (я так думаю...). "Дэнди Рис Майерс..." )), кстати, слово "дэнди" это НЕ щёголь. А именно дэнди... Потому-то Пушкин и употребил в "Евгении Онегине" английское слово, что перевода его на русский просто нет.... Итак, "Реджинальд" (*bookz.ru/authors/manro-gektor-h_u/saki05/1-saki... ).
Саки (Гектор Хью Манро).
Рождественские радости Реджинальда (и др. рассказы)
---------------------------------------------------------------
Saki (Hector Hugh Munro) "Reginald's Christmas Revel", 1904.
Перевод - В. Ермолин ([email protected]), 2002
---------------------------------------------------------------
- Говорят - сказал Реджинальд, - что печальнее победы - только поражение. Кому приходилось провести так называемые "веселые святки" у скучных знакомых, тот вряд ли с этим согласится. Никогда не забуду одно Рождество, когда я гостил у Бабволдов. Миссис Бабволд кем-то там приходится моему отцу - из тех кузин, которых держат в кладовой на всякий случай - и поэтому я был вынужден принять ее приглашение, когда она послала его в
шестой, кажется, раз. Не понимаю, отчего дети должны терпеть за грехи отцов... - нет, в этом ящике нет бумаги. Там у меня только старые меню и програмки с театральных премьер.
Миссис Бабволд - дама очень серьезная. Никто еще не видел, чтобы она улыбалась, даже когда говорит подругам гадости, или составляет список покупок. Радости жизни она вкушает печально. Похожее впечатление производит королевский слон в Индии. Ее муж увлекается садоводством, и садовничает в любую погоду. Если мужчина в проливной дождь выходит обирать гусениц с розовых кустов, это означает, что его домашняя жизнь оставляет желать много лучшего. В любом случае, гусеницам, должно быть, очень беспокойно.
Там, конечно, были и другие люди. Был майор Какойто, который на кого-то охотился в Лапландии, или еще где-то. Я забыл, на кого, но это не его вина: он только о них и говорил, за каждой едой, и каждый раз упоминал, сколько в них было футов и дюймов, от кончика до кончика, как будто мы собирались шить им на зиму теплое белье. Я его слушал с видом напряженного внимания (оно мне, кажется, к лицу), а потом скромно описал размеры окапи, которого я подстрелил в болотах Линкольншира. Майор сделался очень красивого пурпурного цвета (я, помнится, сразу подумал, что такие занавески подошли бы мне для
ванной). Думаю, в тот момент он почти решился меня возненавидеть. Миссис Бабволд подошла с видом сестры милосердия, готовой облегчить муки пострадавших, и спросила, отчего он не напишет книгу охотничьих воспоминаний: вышло бы так интересно! Только позже она вспомнила, что он подарил ей два толстенных тома на эту самую тему, со своим портретом и автографом на фронтисписе, и приложением о привычках арктических мидий.
Вечерами мы забывали о дневных заботах и тяготах, и жили полной жизнью. Все решили, что карты - это слишком пустой и легкомысленный способ убивать время, и поэтому большинство играло в так называемые "книги".
Выходите в коридор - за вдохновением, надо полагать - а потом возвращаетесь с глупым
видом и теплым шарфом вокруг шеи - и все должны догадаться, что вы "Малютка МакГрегор". Я сопротивлялся этому безумию настолько долго, насколько позволяли приличия, но в конце концов, поддавшись своему доброму характеру, согласился переодеться "книгой", только предупредил, что мне понадобится время. Они ждали минут сорок, пока я на кухне играл с мальчишкой-рассыльным в фужерные кегли; нужно играть пробкой от шампанского, и выиграет тот, кто опрокинет, не разбивая, больше фужеров. Я победил - из семи я разбил только три. Вильям, думаю, просто слишком нервничал.
В гостиной все здорово разозлились, что я не возвращаюсь: они не успокоились даже когда я сказал им, что был "В конце коридора".
- Мне Киплинг никогда не нравился - сказала миссис Бабволд, когда до нее дошел смысл происшедшего. - Ничего не вижу умного в "Тосканских землеройках" - или это Дарвин написал?
Такие игры, конечно, очень развивают - но лично я предпочитаю бридж. В рождественский сочельник нам полагалось веселиться - на староанглийский лад. В холле был ужасный сквозняк, но все решили, что это самое подходящее место для веселья. Холл был украшен китайскими фонариками и японскими веерами, что придавало ему очень староанглийский вид. Юная леди с тихим, доверительным голосом побаловала нас протяжной декламацией про
маленькую девочку, которая не то умерла, не то учинила что-то не менее банальное. Потом майор очень картинно описал, как боролся с раненым медведем. Я лично предпочел бы, чтобы в таких случаях побеждал медведь - хоть иногда. По крайней мере, медведь потом не будет об этом трезвонить. Не успели мы прийти в себя, как некий юноша попотчевал нас чтением мыслей. С первого взгляда было ясно, что у него хорошая мать и посредственный портной
- он был из тех юношей, которые говорят, не смолкая, даже за самым густым супом, а волосы приглаживают с опаской, словно волосы могут дать сдачи.
Чтение мыслей даже имело успех: он объявил, что хозяйка думала о поэзии, и та призналась, что мысли ее действительно были заняты одой Джейн Остин. Что было весьма близко к истине. Думаю, на самом деле она гадала, хватит ли остатков бараньего бока и холодного сливового пудинга назавтра на обед прислуге. Наша разгульная оргия увенчалась партией в шашки, причем выигравший получал молочную шоколадку. Я получил в свое время хорошее
воспитание, и не люблю играть в коммерческие игры на шоколадки, так что мне пришлось придумать себе головную боль и удалиться со сцены.
За несколько минут передо мной ушла на покой мисс Лэнгшен-Смит, весьма внушительная дама, которая имела привычку вставать ни свет ни заря, с таким видом, словно ей нужно до завтрака снестись со всеми правительствами Европы. На своей двери она прилепила записку с просьбой разбудить ее завтра особенно рано. Такой шанс выпадает раз в жизни. Я приклеил поверх этой записки другую, оставив открытой только подпись. В новой записке говорилось, что прежде чем ее прочтут, мисс Лэнгшен-Смит покончит со своей неправедно прожитой жизнью, а так же, что она сожалеет о неудобствах, которые причинит хозяйке, и хочет,
чтобы ее похоронили с воинскими почестями.
Через несколько минут я оглушительно хлопнул на лестнице бумажным мешком, и тут же издал театральный стон, который, наверное, было слышно и в погребе. Затем я вернулся к своему первоначальному плану, и отправился спать. Шум, который устроили гости, пытаясь вломиться к этой почтенной даме, был положительно неблагопристойным. Она мужественно сопротивлялась, но, боюсь, они еще около четверти часа обыскивали ее, пытаясь найти пули, словно она была полем исторического сражения.
Я терпеть не могу ездить на поезде в первый день Рождества, но человек время от времени вынужден делать то, что ему неприятно.