Джордж Гордон Ноэл Байрон
(97) Stanzas to Augusta
Though the day of my destiny's over,
And the star of my fate hath declined,
Thy soft heart refused to discover
The faults which so many could find;
Though thy soul with my grief was acquainted,
It shrunk not to share it with me,
And the love which my spirit hath painted
It never hath found but in thee.
Then when nature around me is smiling
10 The last smile which answers to mine,
I do not believe it beguiling
Because it reminds me of thine;
And when winds are at war with the ocean,
As the breasts I believed in with me,
If their billows excite an emotion,
It is that they bear me from thee.
Though the rock of my last hope is shiver'd,
And its fragments are sunk in the wave,
Though I feel that my soul is deliver'd
20 To pain — it shall not be its slave.
There is many a pang to pursue me:
They may crush, but they shall not contemn —
They may torture, but shall not subdue me —
'Tis of thee that I think — not of them.
Though human, thou didst not deceive me,
Though woman, thou didst not forsake,
Though loved, thou forborest to grieve me,
Though slander'd, thou never could'st shake, —
Though trusted, thou didst not betray me,
30 Though parted, it was not to fly,
Though watchful, 'twas not to defame me,
Nor, mute, that the world might belie.
Yet I blame not the world, nor despise it,
Nor the war of the many with one —
If my soul was not fitted to prize it
'Twas folly not sooner to shun:
And if dearly that error hath cost me,
And more than I once could foresee,
I have found that, whatever it lost me,
40 It could not deprive me of thee.
From the wreck of the past, which hath perish'd,
Thus much I at least may recall,
It hath taught me that which I most cherish'd
Deserved to be dearest of all:
In the desert a fountain is springing,
In the wide waste there still is a tree,
And a bird in the solitude singing,
Which speaks to my spirit of thee.
24 July 1816
СТАНСЫ К АВГУСТЕ
Когда время моё миновало
И звезда закатилась моя,
Недочетов лишь ты не искала
И ошибкам моим не судья.
Не пугают тебя передряги,
И любовью, которой черты
Столько раз доверял я бумаге,
Остаёшься мне в жизни лишь ты.
Оттого-то, когда мне в дорогу
Шлёт природа улыбку свою,
Я в привете не чую подлога
И в улыбке тебя узнаю.
Когда ж вихри с пучиной воюют,
Точно души в изгнанье скорбя,
Тем-то волны меня и волнуют,
Что несут меня прочь от тебя.
И хоть рухнула счастья твердыня
И обломки надежды на дне,
Всё равно: и в тоске и унынье
Не бывать их невольником мне.
Сколько б бед ни нашло отовсюду,
Растеряюсь — найдусь через миг,
Истомлюсь — но себя не забуду,
Потому что я твой, а не их.
Ты из смертных, и ты не лукава,
Ты из женщин, но им не чета.
Ты любовь не считаешь забавой,
И тебя не страшит клевета.
Ты от слова не ступишь ни шагу,
Ты в отъезде — разлуки как нет,
Ты на страже, но дружбе во благо,
Ты беспечна, но свету во вред.
Я ничуть его низко не ставлю,
Но в борьбе одного против всех
Навлекать на себя его травлю
Так же глупо, как верить в успех.
Слишком поздно узнав ему цену,
Излечился я от слепоты:
Мало даже утраты вселенной,
Если в горе наградою — ты.
Гибель прошлого, всё уничтожа,
Кое в чём принесла торжество:
То, что было всего мне дороже,
По заслугам дороже всего.
Есть в пустыне родник, чтоб напиться,
Деревцо есть на лысом горбе,
В одиночестве певчая птица
Целый день мне поёт о тебе.
Перевод Б.Л.Пастернака
24 июля 1816 (Перевод опубл. 1940)
СТАНСЫ К АВГУСТЕ
Пусть звезда моя с неба пропала
И судьбу не могу изменить,
Твое доброе сердце не стало
Недостатки во мне находить.
Пусть душа твоя мне помогала
Разделить мое горе в судьбе
И любовь, что мой дух очищала
Смог найти я, но только в Тебе.
И когда мне природа в награду
Посылает улыбку свою,
Для меня тот подарок — отрада,
В нем улыбку твою узнаю.
Когда ветры с волнами воюют
Грудь на грудь, то я верю в себя,
Волны манят меня и волнуют
И уносят меня от Тебя.
Пусть надежду мою и удачу
Утопил, они приняты дном,
Не напрасно усилия трачу
И не быть мне мучений рабом.
Пусть повсюду преследуют муки,
Неустанно я с ними в борьбе.
Пусть измучат, но в долгой разлуке
Я не с ними, душой я в Тебе.
Пусть добра ты, — но ты не обманешь,
Пусть ты женщина, — но не одна,
Пусть любила, — меня не печалишь,
Пусть ругаешь, — когда есть вина,
Пусть ты веришь, — но без отреченья,
Пусть в разлуке ко мне не спешишь,
Пусть волнуешься, — без опасенья,
Что словами ты мир обвинишь.
Хоть его я не презираю,
Но в войне одного против всех
Я душе моей не помогаю
Оценить и прославить успех.
Да, голубка, грехов я имею
Больше, чем представлял для себя
И, чего б не терял, не посмею
Я себя потерять для Тебя.
Гибель прошлого, все уничтожа,
Чувства не охладит моего,
Оно было всего мне дороже
И осталось дороже всего.
Ты в пустыне источник весенний,
Куст зеленый на скальном столбе,
Одинокой малиновки пенье
Мне всегда говорит о Тебе.
В переводе Андрея Кузнецова
(*spintongues.msk.ru/byron2.html )
Стансы к Августе
Хотя день моей жизни окончен
И звезда наших судеб исчезла,
Лишь тобой только я не порочен,
И твоим лишь был сердцем согрет я.
Ты не сжалась, деля со мной горе,
Согревая теплом мою душу,
Между нами раскинулось море,
Но за это тебя и люблю я.
Мне природа подарит улыбку,
Я взамен от неё получу.
И не верю я в эту уловку,
Но улыбка напомнит мечту.
Когда ветры с пучиной воюют,
Я почувствую это в себе.
Злые ветры повсюду кочуют,
Но меня не приблизят к тебе.
Если крепость надежды разрушить,
И обломки упрятать на дне,
Я свободу души не нарушу,
Никогда не бывать рабом мне.
Легион меня бед пусть преследует,
Он не сможет меня подчинить,
Пусть сомнёт и души не помилует,
Лишь бы только тебя мне любить.
Человек тебе в правде не ровня,
И нет женщин вернее тебя;
Опечалить меня ты боялась,
На врагов не могла клеветать,
И отречься ты не помышляла,
Ты покинуть меня не могла,
Ты меня даже не упрекала,
Когда все были против меня.
Но на мир я ничуть не обижен,
Пусть в борьбе я один против всех.
Я ошибку свою ненавижу,
Что так дорого стоила мне.
Ты прости, что не смог я предвидеть,
Что ценой заплачу я такой.
Никого бы не стал ненавидеть,
Только б не разлучали с тобой.
Гибель прошлого так безвозвратна,
Вспоминать мне не хочется вновь,
Счастья миг не вернётся обратно,
Только вспыхнет вдруг в сердце любовь.
Вновь в пустыне фонтан заструится,
И деревья появятся здесь,
Вдруг в пустыне услышу я птицу,
Пусть споёт мне, что ты ещё есть.
Перевод Никиты Гусятникова, 2006
Никита Гусятников, подстрочник стихотворения Дж. Байрона
«Стансы к Августе»
Хотя день моего времени окончен,
И звезда моей судьбы закатилась,
Твоё нежное сердце отказалось искать
Недостатки, которые многие бы нашли,
Хотя твоя душа была знакома с моим горем,
Она не сжалась, деля его со мной,
И любовь, которую мой дух воспел,
Он больше ни в ком не нашёл, а только в тебе.
И тогда, когда природа вокруг меня улыбается,
Чья последняя улыбка отвечает на мою,
Я не верю в обман,
Потому что она напоминает мне о тебе;
И когда ветры воюют с океаном,
Как в моей душе, я полагаю
Если волны тревожат меня,
Так тем, что они уносят меня от тебя.
Хотя оплот моей последней надежды дрожит,
И его обломки утонули в воде,
Хотя я чувствую, что моя душа отдана
Боли – она не будет её рабом.
Сильнейшая острая боль преследует меня:
Она меня может смять, но она не проигнорирует меня –
Она может мучить, но не подчинит меня –
Я думаю о тебе, а не о ней.
Хотя ты и смертная, ты не лгала мне,
Хотя ты и женщина, ты не изменяла мне,
Хотя ты и любима, ты была терпелива, чтобы не опечалить меня,
Хоть и опороченная, никогда ты не могла клеветать, -
Хотя и надёжная, ты не отреклась от меня,
Хоть и в разлуке, ты не помышляла исчезнуть,
Хотя и осторожная, тебе было не до клеветы на меня,
Немая, о которой слово могло дать неверное представление.
И, всё же, я не обвиняю мир и не презираю его,
Ни войну многих с одним –
Если моя душа была готова оценить это,
Это было глупо не избегать её (ошибки) поскорее:
И если так, дорого стоила мне та ошибка,
И больше, чем я мог предвидеть когда-то,
Я понял, что чего бы мне это не стоило,
Невозможно было меня лишить тебя.
С крушением прошлого, которое погибло,
Хоть, по крайней мере, я могу вспомнить так много.
Это меня научило тому, что то, что я больше всего хранил в памяти,
Заслуживало того, чтобы быть самым дорогим:
В пустыне фонтан струится,
В огромной пустыне всё ещё есть дерево,
И птица в одиноком пении,
Которая разговаривает с твоей душой во мне.
( * www.lit-studio.ru/component/resource/article/59... )
Портрет Августы Ли
(96) Stanzas to Augusta
I
When all around grew drear and dark,
And reason half withheld her ray -
And hope but shed a dying spark
Which more misled my lonely way;
II
In that deep midnight of the mind,
And that internal strife of heart,
When dreading to be deemed too kind,
The weak despair -the cold depart;
III
When fortune changed -and love fled far,
And hatred's shafts flew thick and fast,
Thou wert the solitary star
Which rose, and set not to the last.
IV
Oh, blest be thine unbroken light!
That watched me as a seraph's eye,
And stood between me and the night,
For ever shining sweetly nigh.
V
And when the cloud upon us came,
Which strove to blacken o'er thy ray -
Then purer spread its gentle flame,
And dashed the darkness all away.
VI
Still may thy spirit dwell on mine,
And teach it what to brave or brook -
There's more in one soft word of thine
Than in the world's defied rebuke.
VII
Thou stood'st as stands a lovely tree
That, still unbroke though gently bent,
Still waves with fond fidelity
Its boughs above a monument.
VIII
The winds might rend, the skies might pour,
But there thou wert -and still wouldst be
Devoted in the stormiest hour
To shed thy weeping leaves o'er me.
IX
But thou and thine shall know no blight,
Whatever fate on me may fall;
For heaven in sunshine will requite
The kind -and thee the most of all.
X
Then let the ties of baffled love
Be broken -thine will never break;
Thy heart can feel -but will not move;
Thy soul, though soft, will never shake.
XI
And these, when all was lost beside,
Were found, and still are fixed in thee;-
And bearing still a breast so tried,
Earth is no desert -e'en to me.
СТАНСЫ АВГУСТЕ
Когда сгустилась мгла кругом
И ночь мой разум охватила,
Когда неверным огоньком
Едва надежда мне светила;
В тот час, когда, окутан тьмой,
Трепещет дух осиротелый,
Когда, молвы страшась людской,
Сдается трус и медлит смелый;
Когда любовь бросает нас
И мы затравлены враждою, -
Лишь ты была в тот страшный час
Моей немеркнущей звездою.
Благословен твой чистый свет!
Подобно оку серафима,
В годину злую бурь и бед
Он мне сиял неугасимо.
При виде тучи грозовой
Еще светлее ты глядела,
И, встретив кроткий пламень твой,
Бежала ночь и тьма редела.
Пусть вечно реет надо мной
Твой дух в моем пути суровом.
Что мне весь мир с его враждой
Перед твоим единым словом!
Была той гибкой ивой ты,
Что, не сломившись, буре внемлет
И, словно друг, клоня листы,
Надгробный памятник объемлет.
Я видел небо все в огне,
Я слышал гром над головою,
Но ты и в бурный час ко мне
Склонялась плачущей листвою.
О, ни тебе, ни всем твоим
Да не узнать моих мучений!
Да будет солнцем золотым
Твой день согрет, мой добрый гений!
Когда я всеми брошен был,
Лишь ты мне верность сохранила.
Твой кроткий дух не отступил,
Твоя любовь не изменила.
На перепутьях бытия
Ты мне прибежище доныне,
И верь, с тобою даже я
Не одинок в людской пустыне.
Перевод В.В.Левика
(* переводы В.Левика, статья о нём -- soyuzpisateley.ru/colzo/39/39lev.htm )
СТАНСЫ К АВГУСТЕ
Когда был страшный мрак кругом,
И гас рассудок мой, казалось,
Когда надежда мне являлась
Далеким бледным огоньком;
Когда готов был изнемочь
Я в битве долгой и упорной,
И, клевете внимая черной,
Все от меня бежали прочь;
Когда в измученную грудь
Вонзались ненависти стрелы,
Лишь ты во тьме звездой блестела
И мне указывала путь.
Благословен будь этот свет
Звезды немеркнувшей, любимой,
Что, словно око серафима,
Меня берег средь бурь и бед.
За тучей туча вслед плыла,
Не омрачив звезды лучистой;
Она по небу блеск свой чистый,
Пока не скрылась ночь, лила.
О, будь со мной! учи меня
Иль смелым быть иль терпеливым:
Не приговорам света лживым, -
Твоим словам лишь верю я!
Как деревцо стояла ты,
Что уцелело под грозою,
И над могильною плитою
Склоняет верные листы.
Когда на грозных небесах
Сгустилась тьма и буря злая
Вокруг ревела, не смолкая,
Ко мне склонилась ты в слезах.
Тебя и близких всех твоих
Судьба хранит от бурь опасных.
Кто добр - небес достоин ясных;
Ты прежде всех достойна их.
Любовь в нас часто ложь одна;
Но ты измене не доступна,
Неколебима, неподкупна,
Хотя душа твоя нежна.
Все той же верой встретил я
Тебя в дни бедствий, погибая,
И мир, где есть душа такая,
Уж не пустыня для меня.
Перевод А.Плещеева
Стансы к Августе
Когда сплотилась темнота,
И света разума не стало,
И луч надежды брезжил так,
Что лишь сбивал; когда устал я,
И предала любовь сама,
И злобно обступила серость, -
В угрюмом сумраке ума,
В отчаянном боренье сердца,
Где страшно выглядеть добрей,
А кануть - чуть ли не отрада,
Лишь ты была звездой моей,
На прошлое огня не тратя.
Когда же туч наслала ночь
На нас, чтоб свет твой опорочить,
Твой чистый луч отбросил прочь
Всю черноту темнившей ночи.
О, если б дух твой научил,
Как мне в свой час встречать опасность! -
Один, он в слове ласки был
Сильнее подлости согласной.
И ты была и будешь мне
Верна и в час последней бури,
И над могилой леденеть,
Лозою стойкой гнуться будешь.
Что ж, пусть погибель шлет судьба
Любую мне - ведь добрым небо,
В свет солнечный излив себя,
Воздаст - тебя ж добрее нету.
И пусть любви непрочна нить -
Живую нить твоей не тронет;
Ведь ты не можешь изменить,
И нежная душа не дрогнет.
Так будь благословен твой свет,
Что, зорким оком серафима,
Хранил меня от зол и бед,
Во тьме сияя негасимо!
Все потеряв, дух исцелял
В тебе всегда я; коль святыне
Такой здесь место есть, Земля
И для меня - не сплошь пустыня.
1816
Перевод -- Владимир Козаровецкий
www.poezia.ru/article.php?sid=56672
Стансы к Августе. Впервые - сб. "Стихотворения", Лондон, Меррей, 1816.
«Стихотворение (*(96) Стансы к Августе «Когда сгустилась мгла кругом», перев. В.В.Левика, публ. 1953г.) было написано 16 апреля 1816 года; впервые опубликовано в 1816 году в сборнике Poems; стансы были, по-видимому, последним стихотворением, написанным Байроном на родине. 25 апреля 1816 г он навсегда покинул Англию. Как и последующее стихотворение (*(97)Стансы к Августе – Когда время моё миновало , перев. Б. Пастернака), оно посвящено сводной сестре Байрона Августе Ли (Augusta Maria Byron, later Augusta Maria Leigh 26 January 1783 – 12 October 1851)». (*Английская поэзия в русских переводах, М -- 1981)
« (…)Это последнее стихотворение, написанное поэтом в Англии. Байрон вручил его своему издателю Меррею 12 апреля 1816 года.»( *Р. Усманова)
« (..) Байрон многократно использовал форму стансов, в особенности в то время, когда жил в Италии. Английский романтик посвящал стансы женщинам, которые сыграли заметную роль в его судьбе: Мери Чаворт, миссис Смит, которую в стансах, ей посвященных, называет именем Флоренс. Стансы сводной сестре Августе Ли он посвящал дважды. Лучшее создание Байрона в этом жанре - "Стансы к Августе" (1816). Характерное для Байрона в каждом случае посвящение Прекрасной Даме вновь обнаруживает близость жанра стансов сонету. Но расхождения существенны: в стансах мысль отличается большей протяженностью, в стансах поэт активнее постигает самого себя, а не адресата стансов. Биографии не столько сопрягаются, сколько отталкиваются. В стансах Байрона обнаруживается свойственная жанру риторичность уже в первой строфе. (…)
Байрон в "Стансах к Августе" повторяет то, что он откровенно говорил всегда, особенно в связи с бракоразводным процессом: единственной женщиной, которая его понимала и сострадала ему, была сестра. Стансы, ей посвященные, строятся на антитезе другой женщине, ставшей ему не просто чужой, но враждебной. Стихотворение заканчивается строфой, в которой подводится первый жизненный итог. Мысль достаточно очевидна: поражение станет торжеством, но формула обретает выразительность в заключительной строфе благодаря прозрачной символике».
(*о жанре стансы , www.hi-edu.ru/e-books/TeorLitGenres/cont.htm )
………………….
«В детстве Байрон не часто виделся со своей сводной сестрой Августой. В зрелом возрасте они общались больше, что некоторыми было истолковано, как кровосмесительная связь, а другими – как совершенно невинные отношения. Августа (которая была замужем ) 15 апреля 1814 года родила третью дочь, Элизабет Медору Ли.
В конце-концов Байрон начал суд со своей женой, Анабеллой, женщиной высоконравственной, умной, и математически одарённой. Они поженились (с Анабеллой) 2 января 1815 года в Сихем Холл, графство Дарем. Брак оказался несчастным. В браке с Анабеллой родилась дочь, Августа Ада (*позже ставшая известным математиком); 16 января 1816 года леди Байрон оставила своего мужа и увезла с собой Аду (*о причинах развода толком ничего неизвестно). Бумаги о разводе Байрон подписал 21 апреля.
Ревнивой лэди Анабэль активно распространялись слухи о семейном насилии, о прелюбодеянии с актрисами, об инцесте с Августой Ли, о содомии… В своём письме Августа приводит такие слова (*Байрона(?)) : «Говорить о таких вещах – это полное уничтожение, от которого человек никогда не сможет оправиться». (*из англ. Вики)
.................
«По-прежнему сохраняя независимость от мнения общества, всегда откровенно высказываясь, Байрон, с его критическим, склонным к сатире складом ума, сумел нажить себе немало врагов в свете. Они ждали лишь момента – и случай вскоре представился.
Жена – Анабелла Милбэнк – не разделяла интересов поэта. Будучи образованной и даже сочиняя стихи, она была совершенно чужда вольнолюбивой поэзии Байрона, её раздражал нрав мужа (…). Месяц спустя после рождения дочери Ады она, забрав ребёнка, вернулась в родительский дом. Войдя в сношения с психиатрами, Анабелла пыталась с их помощью объявить Байрона душевнобольным. Когда это не удалось, подала на развод.
Акт о раздельном жительстве супругов, оформленный после того, как лэди Байрон отвергла все просьбы и протесты мужа, казалось, подводил черту под скандальной ситуацией. Но только с Байроном могло случиться, что семейная неурядица разрослась в общественную драму. Те, кто не мог простить поэту независимости духа (…), сатирических эпиграмм (…), пустили в ход все средства, чтобы свести с ним счёты. Совместными усилиями кредиторов имущество Байрона было описано. Газеты были полны издевательских заметок и карикатур. Появление его в обществе стало невозможным – вслед ему сыпались оскорбления, насмешки, а порой и камни.
В апреле 1816 года, попрощавшись с сестрой Августой – единственной оставшейся верной ему до конца, -- лорд Байрон покинул Англию. Как оказалось, навсегда». (*Дж. Байрон «Любовь и смерть», ст-я и поэмы, М -- 1998).
Байрон уехал в Италию, к своему другу, поэту Перси Шелли и его семье. Потом примкнул к освободительному движению карбонариев. «15 февраля 1824 года он заболел, обычное средство – кровопускание, ослабило больного ещё больше. Частично он оправился, но в начале апреля простудился. Подозревают, что лечение проводили не стерильными приборами, развился сепсис, и 19апреля Байрон умер от лихорадки. Его врач- голландец в то время никак не мог предотвратить такого развития болезни.» (*из англ. Вики)
Греки чтят Лорда Байрона как своего национального героя.
Джордж Гордон Байрон. Гравюра по рисунку Д.Г. Гарлоу.
«Августа Ада Кинг (урождённая Байрон), графиня Лавлейс (1815-1852), — английский математик. Известна прежде всего созданием описания вычислительной машины, проект которой был разработан Чарльзом Бэббиджем. Также ввела в употребление термины «цикл» и «рабочая ячейка» ». (* lady-forever.ru/publ/7-1-0-675 , www.cssblok.ru/computer/biografy.html )
" Дочь, птенчик, Ада милая! На мать
Похожа ль ты, единственно родная?
В день той разлуки мне могла сиять
В твоих глазах надежда голубая,
Зато теперь... Вскочил я, дрожь смиряя;
Вокруг вода бушует, в вышине
Крепчает ветер. Вновь плыву, не зная
Куда. Вновь тает брег родной в волне,
Но в том ни радости уже, ни скорби мне... "
(Дж.Байрон "Паломничество Чайльд-Гарольда" )
( перевод Г.Шенгели)
Вот что я обожаю у Байрона: "Манфред"! И – симфонию Чайковского «Манфред» (посвящённую Балакиреву)
Дж.Байрон «Манфред» -- lib.ru/POEZIQ/BAJRON/byron4_1.txt
Симфония Чайковского -- classic-online.ru/ru/production/261