Из предисловия к "Паломничеству Чайльд-Гарольда: "(...)Какие бы возражения ни вызывал в высшей степени непривлекательный характер Чайльд-Гарольда, он был, во всяком случае, настоящим рыцарем - "не
трактирным слугой, а тамплиером". Между прочим, я подозреваю, что сэр Тристрам и сэр Ланселот были тоже не лучше, чем они могли быть, при том, что это персонажи высокопоэтические и настоящие рыцари "без страха", хотя и не "без упрека" ".Дж. Байрон, Лондон, 1813

Продолжая предыдущую тему -- цитирую из Байрона те строфы, которые посвящены малютке-Аде, дорогой дочери, которую он должен был оставить из-за семейных размолвок совсем крошечной малышкой... По-моему эти строки -- одни из лучших, которые может посвятить отец -- дочери... Обращением к Аде начинается Третья песнь "Чайльд-Гарольда", и заканчивается эта часть поэмы -- тоже обращением к Аде, мысленным диалогом отца с дочерью. Всюду цитируют только первый отрывок. Я процитирую его ещё раз, и продолжу (*Дж.Г. Байрон Поэмы, Новосибирск, 1988), перевод В. Левика lib.ru/POEZIQ/BAJRON/child.txt :

" Песнь третья

1
Дочь сердца моего, малютка Ада!
Похожа ль ты на мать? В последний раз.
Когда была мне суждена отрада
Улыбку видеть синих детских глаз,
Я отплывал - то был Надежды час.
И вновь плыву, но все переменилось.
Куда плыву я? Шторм встречает нас.
Сон обманул... И сердце не забилось,
Когда знакомых скал гряда в тумане скрылась.

(...)
Портрет Ады



113

Как мир - со мной, так враждовал я с миром,
Вниманье черни светской не ловил,
Не возносил хвалу ее кумирам,
Не слушал светских бардов и сивилл,
В улыбке льстивой губы не кривил,
Не раз бывал в толпе, но не с толпою,
Всеобщих мнений эхом не служил,
И так бы жил - но, примирясь с судьбою,
Мой разум одержал победу над собою.

114

Я с миром враждовал, как мир - со мной.
Но, несмотря на опыт, верю снова,
Простясь, как добрый враг, с моей страной,
Что Правда есть, Надежда держит слово,
Что Добродетель не всегда сурова,
Не уловленьем слабых занята,
Что кто-то может пожалеть другого,
Что есть нелицемерные уста,
И Доброта - не миф, и Счастье - не мечта.

115

Дочурка Ада! Именем твоим
В конце я песнь украшу, как в начале.
Мне голос твой неслышен, взор незрим,
Но ты мне утешение в печали.
И где б мои стихи ни прозвучали, -
Пускай нам вместе быть не суждено, -
Из чуждых стран, из замогильной дали
К тебе - хотя б мой прах истлел давно -
Они придут, как вихрь, ворвавшийся в окно.

116

Следить, как начинаешь ты расти,
Знакомишься с вещами в удивленье,
И первые шаги твои вести,
И видеть первых радостей рожденье,
Ласкать тебя, сажая на колени,
Целуя глазки, щечки - таково,
Быть может, и мое предназначенье?
И сердце шепчет: да! Но что с того?
Я это счастье знал - я потерял его.

117

И все же ты со мною, ты не с ними,
Ты будешь, ты должна меня любить!
Пускай они мое бесчестят имя,
Сведут в могилу, - им не разрубить
Отца и дочь связующую нить.
В дочерних венах всей их камарилье
Кровь Байрона другой не заменить.
И как бы тень мою ни очернили,
Твоя любовь придет грустить к моей могиле.

118

Дитя любви! Ты рождена была
В раздоре, в помраченьях истерии,
И ты горишь, но не сгоришь дотла,
И не умрут надежды золотые,
Как умерли мои во дни былые.
Спи сладко! С этих царственных высот,
Где воскресаешь, где живешь впервые,
Тебя, дитя, благословляет тот,
Кто от тебя самой благословенья ждет.

"Мать новорожденной малышки отдала ребенка родителям и отправилась в оздоровительный круиз. Вернулась миссис Байрон уже тогда, когда ребенка можно было начинать воспитывать.

Для начала Августа Ада была сокращена до "Ады", чтобы из дома навсегда исчезло упоминание о тезке девочки - двоюродной сестре Байрона, с которой его связывали более чем родственные отношения, увековеченные в "Стансах к Августе". Никто из родственников и гостей не должен был упоминать об опальном поэте, а книги его были исключены из семейной библиотеки.

"Королева Параллелограммов" увлекалась математикой - настолько, насколько это пристало светской и формально замужней даме. Свои аналитические способности Анна хотела отыскать и развить в собственной дочери в противовес романтическим задаткам, которые вполне могли достаться девочке от отца.

Миссис Байрон пригласила для Ады своего бывшего учителя - шотландского математика Огастеса де Моргана. Он был женат на знаменитой Мэри Соммервиль, которая перевела в свое время с французского "Трактат о небесной механике" астронома Пьера Лапласа. Именно Мэри стала для своей воспитанницы тем, что сейчас принято называть "ролевой моделью".

Девочка не обманула ожиданий матери. Тринадцати лет от роду она рисовала в своем девичьем альбоме чертежи летательных аппаратов. Впрочем, есть свидетельства, что Ада тайком писала стихи, стыдясь этого как какой-нибудь наследственной чумы. Свои поэтические наклонности она реализовала гораздо позднее. В тридцать лет Ада написала матери: "Если ты не можешь дать мне поэзию, не дашь ли ты мне тогда поэтическую науку?"

Наконец все детские неприятности и продолжительные болезни остались позади, Аде исполнилось семнадцать лет. Она смогла выезжать в свет и была представлена королю и королеве. Предполагалось, что на одном из балов она встретит человека, которому сможет посвятить свою жизнь. Так оно и получилось.

Имя Чарльза Бэббиджа юная мисс Байрон впервые услышала за обеденным столом от Мэри Соммервиль. Спустя несколько недель они впервые увиделись.

Рассказывая о двух легендарных математиках, совершенно невозможно упустить из виду цифры. Чарльз Бэббидж в момент их знакомства занимал кафедру профессора математики Кэмбриджского университета - как сэр Исаак Ньютон за полтора века до него.

За несколько лет до вступления в должность Бэббидж закончил описание логарифмической машины, которая смогла бы производить вычисления с точностью до 20 знака. Чертеж с многочисленными валиками и шестеренками, которые приводились в движение рычагом, лег на стол премьер-министра. В 1823 году была выплачена первая субсидия на постройку того, что теперь считается первым на земле компьютером и известно под названием "Аналитическая машина Бэббиджа". Строительство продолжалось десять лет, конструкция машины все более усложнялась, и в 1833 году финансирование было прекращено.

Аде Байрон было восемнадцать лет, когда она впервые увидела Бэббиджа. Родилась она в декабре 1815-го, следовательно, ее знакомство с профессором Кэмбриджского университета состоялось все в том же 1833 году. Так что знакомство бедного математика с легко впадающей в состояние эйфории аристократкой пошло на пользу и Бэббиджу, и науке.

В высшем свете в то время было модно обсуждать чудо-машину. Делегации великосветских дам в шуршащих платьях посещали лабораторию ученого. Огастес де Морган не без гордости за ученицу так описывает первую встречу Ады с пра-компьютером: "Пока часть гостей в изумлении глядела на это удивительное устройство глазами дикарей, первый раз увидавших зеркало, мисс Байрон, совсем еще юная, смогла понять работу машины и оценила большое достоинство изобретения".

Страсть, которая связала Аду и Бэббиджа, была страсть к науке. Он был старше ее на двадцать четыре года, и их отношения никогда не выходили за рамки делового сотрудничества. В 1834 году мисс Байрон вышла замуж за двадцатидевятилетнего Уильяма Кинга, который вскоре унаследовал титул лорда Лавлейса. Ни муж, ни трое детей-погодков не помешали Аде с упоением отдаться тому, что она считала своим призванием. Замужество даже облегчило ее труды: у нее появился бесперебойный источник финансирования в виде фамильной казны графов Лавлейсов.

Первое письмо Бэббиджу "по существу" было написано 18 января 1836 года, когда Ада была беременна первым сыном - Байроном Ноэлем. Переписка продолжалась до самой смерти графини.

Пока Ада на время отвлеклась на свою новую семью, над Бэббиджем сгущались тучи. Его непонятный агрегат вышел из моды на родине, и изобретатель был вынужден отправиться с проповедью на континент. В 1842 году итальянский ученый Манибера познакомился с аналитической машиной, пришел в восторг и сделал первое подробное описание изобретения.
Статья была опубликована на французском, и именно Ада взялась перевести ее на английский. Позднее Бэббидж предложил ей снабдить текст подробными комментариями. Именно эти комментарии дают потомкам основания называть Аду Байрон первым программистом планеты. В числе прочего она сообщила Бэббиджу, что составила план операций для аналитической машины, с помощью которых можно решить уравнение Бернулли, которое выражает закон сохранения энергии движущейся жидкости. "

"План операций" - это ли не та самая первая в мире компьютерная программа? Аналитическая машина, - писала графиня, - сможет ткать алгебраические формулы, как станок Жаккарда может ткать цветы и листья". Второй страстью Ады после математики была музыка. Объединив свои пристрастия, первая программистка предположила, что со временем аналитическая машина сможет сочинять музыкальные произведения. Что ж, теперь мы в состоянии оценить ее правоту и точность прогнозов.
(...)

"Судьба отца, от влияния которого так хотела уберечь Аду мать, странным образом отразилась на судьбе его единственной законной дочери. Они были похожи: черноволосые идеалисты с горящими глазами, готовые умереть за свободу чужой далекой страны или пожертвовать всем ради изобретения, которого никто не принимает. Ада Лавлейс и Джорд Гордон Байрон ни разу не виделись при жизни, но оба умерли в возрасте 36 лет и похоронены в земле Ноттингемпшира, в фамильном склепе Байронов." (*)

Дж. Байрон
На болезнь лэди Байрон (*жены) :

"(...)Мне памятник тобой, грехом скреплён.
Как Клитемнестра, мужа палачом
ДУХОВНО ты была, клевет мечом.
Надежду, честь, покой -- ты ВСЁ убила,
Что вновь расцвесть могло б для бытия... " (сентябрь 1816)

(перевод О.Чуминой)
(* Источник: www.peoples.ru/
lady-forever.ru/publ/7-1-0-675